Читаю новости и понимаю, что такое надо в "Юмор в интернете", но всё таки придерживаясь неких Правил процитирую здесь:
БЕРЛИН, 4 июля. Россия и Запад не находятся в состоянии новой холодной войны. Такое мнение выразил в опубликованном в субботу интервью медиакомпании Deutsche Welle генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг.
И всё бы хорошо, но далее...
«Не следует преувеличивать опасности и драматизировать ситуацию, — считает он. — Мы не видим непосредственной угрозы, потому что НАТО — самый мощный оборонительный союз всех времен». «И, в то же время, мы имеем дело с уверенной в своих силах Россией, которая нарушает международное право», — утверждает Столтенберг.
То есть если оборонительный (самый мощный союз) обложит медведя в его берлоге (размещение военных баз практически у наших границ) - то это что? Охота на медведя или как рассуждать? Чего охотникам то надо???
Ранее в ряде СМИ появилась информация о том, что ЕС якобы допускает проведение нового референдума по Крыму, и готов рассмотреть его итоги в том случае, если это произойдет при соблюдении норм международного права и под наблюдением ОБСЕ.
«Наша позиция по Крыму остается неизменной. ЕС не признает незаконную аннексию Крыма и выступает за соблюдение территориальной целостности и суверенитета Украины», сказал пресс-секретарь представительства Евросоюза в Москве Сорен Либориус, комментируя соответствующие сообщения.
Ранее в субботу на эти сообщения отреагировал и глава республики Крым Сергей Аксенов. Он считает лишним проведение повторного референдума о вхождении Крыма в состав России.
«Мы не видим необходимости кому-то что-то доказывать. В Крыму прошел законный референдум. Любая свежая социология, проведенная, в том числе и международными исследовательскими компаниями, и так показывает, что крымчане сегодня полностью доверяют Российскому государству», — написал Аксенов.
ЕС слишком много себе позволили с подачи из-за океана...
Какая интересная цитата, Бабаич!
Ты, по ходу, большой знаток Евграфыча. Как это приятно. Русская классика, и всё такое.
Кстати, не подскажешь - а в каком именно произведении, ну или статье/заметке, он это сказал?
Видишь ли, Бабаич - я завтра на том сайте размещу любую ***, например:
"Скучен день до вечера - в жопу вставить нечего".
А автором поставлю тебя.
А ещё лучше, дождусь пока ты умрёшь, и размещу опосля. Тогда ты уж точно не сможешь опровергнуть, что такого не говорил, не писал, и вообще натурал.
А вот если бы ты привёл произведение данного автора, где есть такие слова, то тогда бы и вопросов не было.
А то получается, как со знаменитой Ленинской кухаркой:
«Каждая кухарка должна научиться управлять государством»
В статье «Удержат ли большевики государственную власть?» Ленин писал:
"Мы не утописты. Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством. В этом мы согласны и с кадетами, и с Брешковской, и с Церетели. Но мы отличаемся от этих граждан тем, что требуем немедленного разрыва с тем предрассудком, будто управлять государством, нести будничную, ежедневную работу управления в состоянии только богатые или из богатых семей взятые чиновники. Мы требуем, чтобы обучение делу государственного управления велось сознательными рабочими и солдатами и чтобы начато было оно немедленно, то есть к обучению этому немедленно начали привлекать всех трудящихся, всю бедноту".
Вариант «Любая кухарка может управлять государством», приписываемый В. И. Ленину, ему не принадлежит, но часто используется при критике социализма и советской власти. Используется также вариант «Любая кухарка должна управлять государством». Ленин имел в виду прежде всего, что даже кухарка как представитель широких масс трудящихся должна учиться управлять государством, должна быть вовлечена в государственное управление.
ashley4
специально для тебя "внимательного" и "честного"...
1. это картинка сделанная НЕ мной. И я ее поместил БЕЗ своего какого-либо коммента. И можно было бы "честному" посмотреть IFIX данные.
2. Мне этой картинкой и вокруг нее весь FB забили.
3. Получил специальную консультацию в редакции "Литературной газеты" у... (ну не буду в суе упоминать живущих, кстати рядом с СП, еще классиков русской словестности).
Да. Это чистый фейк. Ничего такого Салтыков-Щедрин не писал и не говорил.
4. Мне собственно показалось забавным, что я эту фразу помню с детства. Но в детстве я весьма и весьма скептически относился (и читал тоже от случая к случаю, только когда уже ничего другого не оставалось) к русской литературе, предпочитал "западную". Правда, боюсь, что в оригинале, а не в данном переводе, эта фраза звучит несколько иначе.
Поэтому я думаю, что данная фраза взята из "западного" литературного произведения. И больше соответствует стилю американской литературы конца 19-го века. И забавно, что "мы" так 1) легко восприняли (на воре шапка горит) 2) отстаем в социальном развитии собственно на 100-150 лет, а выдаем это отставание за "особый путь".
В таком разе, приношу извинения.
Но ты сам виноват - если бы вместе с картинкой написал что-то типа "Видали? Эту х..рню приписывают великому русскому писателю! Во козлы!", то
тогда бы и не возникло недопонимания.
188 лет назад, 27 января 1826 года родился Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. В русской литературе ему отведено особое место, потому что ни один писатель в своих произведениях не критикует, не высмеивает и не обличает действительность так метко и беспощадно.
30 лучших цитат из произведений великого русского писателя-сатирика Михаила Салтыкова-Щедрина.
Герои настолько точно характеризуют современный мир, что кажется, писатель просто заглянул в будущее и написал о нас:
1. Если я усну и проснусь через сто лет и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу: пьют и воруют...
2. Чего-то хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать.
3. Во всех странах железные дороги для передвижения служат, а у нас сверх того и для воровства.
4. Когда и какой бюрократ не был убежден, что Россия есть пирог, к которому можно свободно подходить и закусывать?
5. Российская власть должна держать свой народ в состоянии постоянного изумления.
6. Это еще ничего, что в Европе за наш рубль дают один полтинник, будет хуже, если за наш рубль станут давать в морду.
7. Если на Святой Руси человек начнет удивляться, то он остолбенеет в удивлении, и так до смерти столбом и простоит.
8. Строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения.
9. Ну, у нас, брат, не так. У нас бы не только яблоки съели, а и ветки-то бы все обломали! У нас, намеднись, дядя Софрон мимо кружки с керосином шел — и тот весь выпил!
10. У нас нет середины: либо в рыло, либо ручку пожалуйте!
11. Нет, видно, есть в божьем мире уголки, где все времена — переходные.
12. — Mon cher, — говаривал Крутицын, — разделите сегодня все поровну, а завтра неравенство все-таки вступит в свои права.
13. Увы! не прошло еще четверти часа, а уже мне показалось, что теперь самое настоящее время пить водку.
14. — Нынче, маменька, и без мужа все равно что с мужем живут. Нынче над предписаниями-то религии смеются. Дошли до куста, под кустом обвенчались — и дело в шляпе. Это у них гражданским браком называется.
15. Для того чтобы воровать с успехом, нужно обладать только проворством и жадностью. Жадность в особенности необходима, потому что за малую кражу можно попасть под суд.
16. ...Крупными буквами печатались слова совершенно несущественные, а все существенное изображалось самым мелким шрифтом.
17. Всякому безобразию своё приличие.
18. ...Цель издания законов двоякая: одни издаются для вящего народов и стран устроения, другие — для того, чтобы законодатели не коснели в праздности.
19. — Барышня спрашивают, для большого или малого декольте им шею мыть?
20. Просвещение внедрять с умеренностью, по возможности избегая кровопролития.
21. Идиоты вообще очень опасны, и даже не потому, что они непременно злы, а потому, что они чужды всяким соображениям и всегда идут напролом, как будто дорога, на которой они очутились,
принадлежит им одним.
22. — Кредит, — толковал он Коле Персианову, — это когда у тебя нет денег... понимаешь? Нет денег, и вдруг — клац! — они есть!
— Однако, mon cher, если потребуют уплаты? — картавил Коля.
— Чудак! Ты даже такой простой вещи не понимаешь! Надобно платить — ну, и опять кредит! Еще платить — еще кредит! Нынче все государства так живут!
23. Глупым, в грубом значении этого слова, Струнникова назвать было нельзя, но и умен он был лишь настолько, чтобы, как говорится, сальных свечей не есть и стеклом не утираться.
24. В болтливости скрывается ложь, а ложь, как известно, есть мать всех пороков.
25. Один принимает у себя другого и думает: «С каким бы я наслаждением вышвырнул тебя, курицына сына, за окно, кабы...», а другой сидит и тоже думает: «С каким бы я наслаждением плюнул
тебе, гнусному пыжику, в лицо, кабы...» Представьте себе, что этого «кабы» не существует — какой обмен мыслей вдруг произошел бы между собеседниками!
26. Неправильно полагают те, кои думают, что лишь те пискари могут считаться достойными гражданами, кои, обезумев от страха, сидят в норах и дрожат. Нет, это не граждане, а по меньшей мере бесполезные пискари.
27. В словах «ни в чем не замечен» уже заключается целая репутация, которая никак не позволит человеку бесследно погрузиться в пучину абсолютной безвестности.
28. Многие склонны путать два понятия: «Отечество» и «Ваше превосходительство».
29. Страшно, когда человек говорит и не знаешь, зачем он говорит, что говорит и кончит ли когда-нибудь.
30. Талант сам по себе бесцветен и приобретает окраску только в применении.
Есть много других замечательных цитат, а что за патриотизмом следует воровство он писал, например, здесь:
цитата:
Это была скорбная пора; это была пора, когда моему встревоженному уму впервые предстал вопрос: что́ же, наконец, такое этот патриотизм, которым всякий так охотно заслоняет себя, который я сам с колыбели считал для себя обязательным и с которым, в столь решительную для отечества минуту, самый последний из прохвостов обращался самым наглым и бесцеремонным образом?
Теперь, с помощью Бисмарков, Наполеонов и других поборников отечестволюбия, я несколько уяснил себе этот вопрос, но тогда я еще был на этот счет новичок.
В первый момент всех словно пришибло. Говорили шепотом, вздыхали, качали головой и вообще вели себя прилично обстоятельствам. Потом мало-помалу освоились, и каждый обратился к своему ежедневному делу. Наконец всмотрелись ближе, вникли, взвесили...
И вдруг неслыханнейшая оргия взволновала наш скромный город. Словно молния, блеснула всем в глаза истина: требуется до двадцати тысяч ратников! Сколько тут сукна, холста, кожевенного товара, полушубков, обозных лошадей, провианта, приварочных денег! И сколько потребуется людей, чтобы все это сшить, пригнать в самый короткий срок!
И вот весь мало-мальски смышленый люд заволновался. Всякий спешил как-нибудь поближе приютиться около пирога, чтоб нечто урвать, утаить, ушить, укроить, усчитать и вообще, по силе возможности, накласть в загорбок любезному отечеству. Лица вытянулись, глаза помутились, уста оскалились. С утра до вечера, среди непроходимой осенней грязи, сновали по улицам люди с алчными физиономиями, с цепкими руками, в чаянии воспользоваться хоть грошом. Наш тихий, всегда скупой на деньгу город вдруг словно ошалел. Деньги полились рекой: базары оживились, торговля закипела, клуб процвел. Вино и колониальные товары целыми транспортами выписывались из Москвы. Обеды, балы следовали друг за другом, с танцами, с патриотическими тостами, с пением модного тогдашнего романса о воеводе Пальмерстоне, который какой-то проезжий итальянец положил, по просьбе полициймейстера, на музыку и немилосердно коверкал при взрыве общего энтузиазма.
Бессознательно, но тем не менее беспощадно, отечество продавалось всюду и за всякую цену. Продавалось и за грош, и за более крупный куш; продавалось и за карточным столом, и за пьяными тостами подписных обедов; продавалось и в домашних кружка́х, устроенных с целью наилучшей организации ополчения, и при звоне колоколов, при возгласах, призывавших победу и одоление.
Кто не мог ничего урвать, тот продавал самого себя. Все, что было в присутственных местах пьяненького, неспособного, ленивого, — все потянулось в ополчение и переименовывалось в соответствующий военный чин. На улицах и клубных вечерах появились молодые люди в новеньких ополченках, в которых трудно было угадать вчерашних неуклюжих и ощипанных канцелярских чиновников. Еще вчера ни одна губернская барыня ни за что в свете не пошла бы танцевать с каким-нибудь коллежским регистратором Горизонтовым, а нынче Горизонтов так чист и мил в своей офицерской ополченке, что барыня
Или здесь:
цитата:
В таком положении нас застала севастопольская кампания.
Это было время глубокой тревоги. В первый раз, из кромешной тьмы, выдвинулось на свет божий «свое» и вспугнуло не только инстинкт, но и умы. До тех пор это «свое» пряталось за целою сетью всевозможных формальностей, которые преднамеренно были комбинированы с таким расчетом, чтоб спрятать заправскую действительность. Теперь вся эта масса формальностей как-то разом оказалась прогнившею и истлела у всех на глазах. Из-за прорех и отребьев тления выступило наружу «свое», вопиющее, истекающее кровью. Вся Россия, из края в край, полна была стонами. Стонали русские солдатики и под Севастополем, и под Инкерманом, и под Альмою; стонали елабужские и курмышские ополченцы, меся босыми ногами грязь столбовых дорог; стонали русские деревни, провожая сыновей, мужей и братьев на смерть за «ключи». 15
Оставаться равнодушным к этим стонам, не почувствовать, что стонет «свое», родное, кровное, — было немыслимо. Но лучезарный лик Франции все-таки мало пострадал при этом. Казалось (да и в действительности так было), что причина всех бедствий заключается единственно в Бонапарте, этом постыднейшем из бандитов, когда-либо удручавших мир позором своего тяготения. Он один был виноват; он, бесчестный, ненавистный и втайне презираемый, но упитанный и самодовольный; он и шайка бандитов, помогшая ему зарезать Францию. У ног его лежало пораженное испугом людское стадо, а массы "лучших людей" изнывали в ссылках и в изгнании. Но именно к ним, к этим лучшим людям, и стремились все наши помыслы. И ежели мы не смешивали Францию с Луи-Филиппом и его министрами, то тем меньше были склонны смешивать ее с Бонапартом и его шайкой. Франция являлась перед нами растоптанною, но незапятнанною, и продолжала светить в лице ее изгнанников 16.
Тем не менее, повторяю, сознание «своего» уже теплилось. И ежели бы обстоятельства сложились благоприятнее, то, несомненно, оно прошло бы и через дальнейшие стадии развития. Но тогдашние времена были те суровые, жестокие времена, когда все, напоминающее о сознательности, представлялось не только нежелательным, но даже более опасным, нежели бедственные перипетии войны. По крайней мере, такого мнения держался тот безыменный сброд, который в то время носил название русского «общества». Благодаря своекорыстному и пустомысленному настроению этого сброда, незаметно потонули первые, робкие проблески сознательного отношения русской мысли к русской действительности. Рядом с величайшей драмой, все содержание которой исчерпывалось словом «смерть», шла позорнейшая комедия пустословия и пустохвальства, которая не только застилала события, но положительно придавала им нестерпимый колорит. Люди, заведомо презренные, лицемеры, глупцы, воры, грабители-пропойцы, проявляли такую нахальную живучесть и так укрепились в своих позициях, что, казалось, вокруг происходит нечто сказочное. Не скорбь слышалась, а какое-то откровенно подлое ликование, прикрываемое рубрикой патриотизма. Никогда пьяный угар не охватывал так всецело провинцию, никогда жажда расхищения не встречала такого явного и безнаказанного удовлетворения. Кости старого Политковского стучали в гробе; младенец Юханцев задумывался над вопросом: ужели я когда-нибудь превзойду? 17 Среди этой нравственной неурядицы, где позабыто было всякое чувство стыда и боязни, где грабитель во всеуслышание именовал себя патриотом, человеку, сколько-нибудь брезгливому, ничего другого не оставалось, как жаться к стороне и направлять все усилия к тому, чтоб заглушить в себе даже робкие порывы самосознательности. Лучше было совсем не знать «своего», нежели на каждом шагу встречаться лицом к лицу с постыднейшими его проявлениями.
Да о чём речь! Евграфыч был и на язык остёр, и властям спуску не давал. За что и любим его.
А ещё насчёт либеральных придурков знатно прошёлся
Либерал.
В некоторой стране жил-был либерал, и притом такой откровенный, что
никто слова не молвит, а он уж во все горло гаркает: "Ах, господа,
господа! что вы делаете! ведь вы сами себя губите!" И никто на него за это
не сердился, а, напротив, все говорили: "Пускай предупреждает - нам же
лучше!"
- Три фактора, - говорил он, - должны лежать в основании всякой
общественности: свобода, обеспеченность и самодеятельность. Ежели общество
лишено свободы, то это значит, что оно живет без идеалов, без горения
мысли, не имея ни основы для творчества, ни веры в предстоящие ему судьбы.
Ежели общество сознает себя необеспеченным, то это налагает на него печать
подавленности и делает равнодушным к собственной участи. Ежели общество
лишено самодеятельности, то оно становится неспособным к устройству своих
дел и даже мало-помалу утрачивает представление об отечестве.
Вот как мыслил либерал, и, надо правду сказать, мыслил правильно. Он
видел, Что кругом него люди, словно отравленные мухи, бродят, и говорил
себе: "Это оттого, что они не сознают себя строителями своих судеб. Это
колодники, к которым и счастие, и злосчастие приходит без всякого с их
стороны предвидения, которые не отдаются беззаветно своим ощущениям,
потому что не могут определить, действительно ли это ощущения, или
какая-нибудь фантасмагория". Одним словом, либерал был твердо убежден, что
лишь упомянутые три фактора могут дать обществу прочные устои и привести
за собою все остальные блага, необходимые для развития общественности.
Но этого мало: либерал не только благородно мыслил, но и рвался благое
дело делать. Заветнейшее его желание состояло в том, чтобы луч света,
согревавший его мысль, прорезал окрестную тьму, осенил ее и все живущее
напоил благоволением. Всех людей он признавал братьями, всех одинаково
призывал насладиться под сению излюбленных им идеалов.
Хотя это стремление перевести идеалы из области эмпиреев на
практическую почву припахивало не совсем благонадежно, но либерал так
искренно пламенел, и притом был так мил и ко всем ласков, что ему даже
неблагонадежность охотно прощали. Умел он и истину с улыбкой высказать, и
простачком, где нужно, прикинуться, и бескорыстием щегольнуть. А главное,
никогда и ничего он не требовал наступи на горло, а всегда только _по
возможности_.
Конечно, выражение "по возможности" не представляло для его ретивости
ничего особенно лестного, но либерал примирялся с ним, во-первых, ради
общей пользы, которая у него всегда на первом плане стояла, и, во-вторых,
ради ограждения своих идеалов от напрасной и преждевременной гибели. Сверх
того, он знал, что идеалы, его одушевляющие, имеют слишком отвлеченный
характер, чтобы воздействовать на жизнь непосредственным образом. Что
такое свобода? обеспеченность? самодеятельность? Все это отвлеченные
термины, которые следует наполнить несомненно осязательным содержанием,
чтобы в результате вышло общественное цветение. Термины эти, в своей
общности, могут воспитывать общество, могут возвышать уровень его
верований и надежд, но блага осязаемого, разливающего непосредственное
ощущение довольства, принести не могут. Чтобы достичь этого блага, чтобы
сделать идеал общедоступным, необходимо разменять его на мелочи и уже в
этом виде применять к исцелению недугов, удручающих человечество. Вот
тут-то, при размене на мелочи, и вырабатывается само собой это выражение:
"по возможности", которое, из двух приходящих в соприкосновение сторон,
одну заставляет _в известной степени_ отказаться от замкнутости, а другую
- _в значительной степени_ сократить свои требования.
Все это отлично понял наш либерал и, заручившись этими соображениями,
препоясался на брань с действительностью. И прежде всего, разумеется,
обратился к сведущим людям.
- Свобода - ведь, кажется, тут ничего предосудительного нет? - спросил
он их.
- Не только не предосудительно, но и весьма похвально, - ответили
сведущие люди, - ведь это только клевещут на нас, будто бы мы не желаем
свободы; в действительности мы только об ней и печалимся... Но,
разумеется, в пределах...
- Гм... "в пределах"... понимаю! А что вы скажете насчет
обеспеченности?
- И это милости просим... Но, разумеется, тоже в пределах.
- А как вы находите мой идеал общественной самодеятельности?
- Его только и недоставало. Но, разумеется, опять-таки в пределах.
Что ж! в пределах, так в пределах! Сам либерал хорошо понимал, что
иначе нельзя. Пусти-ка савраса без узды - он в один момент того
накуролесит, что годами потом не поправишь! А с уздою - святое дело! Идет
саврас и оглядывается: а ну-тко я тебя, саврас, кнутом шарахну... вот так!
И начал либерал "в пределах" орудовать: там урвет, тут урежет; а в
третьем месте и совсем спрячется. А сведущие люди глядят на него и не
нарадуются. Одно время даже так работой его увлеклись, что можно было
подумать, что и они либералами сделались.
- Действуй! - поощряли они его, - тут обойди, здесь стушуй, а там и
вовсе не касайся. И будет все хорошо. Мы бы, любезный друг, и с радостью
готовы тебя, козла, в огород пустить, да сам видишь, каким тыном у нас
огород обнесен!
- Вижу-то, вижу, - соглашался либерал, - но только как мне стыдно свои
идеалы ломать! так стыдно! ах, как стыдно!
- Ну, и постыдись маленько: стыд глаза не выест! зато, _по
возможности_, все-таки затею свою выполнишь!
Однако, по мере того, как либеральная затея _по возможности_
осуществлялась, сведущие люди догадывались, что даже и в этом виде идеалы
либерала не розами пахнут. С одной стороны, чересчур широко задумано; с
другой стороны - недостаточно созрело, к восприятию не готово.
- Невмоготу нам твои идеалы! - говорили либералу сведущие люди, - не
готовы мы, не выдержим!
И так подробно и отчетливо все свои несостоятельности и подлости
высчитывали, что либерал, как ни горько ему было, должен был согласиться,
что действительно, в предприятии его существует какой-то фаталистический
огрех: не лезет в штаны, да и баста.
- Ах, как это печально! - роптал он на судьбу.
- Чудак! - утешали его сведущие люди, - есть отчего плакать! Тебе что
нужно) - будущее за твоими идеалами обеспечить? - так ведь мы тебе в этом
не препятствуем. Только не торопись ты, ради Христа! Ежели нельзя "по
возможности", так удовольствуйся тем, что отвоюешь "хоть что-нибудь"! Ведь
и "хоть что-нибудь" свою цену имеет. Помаленьку да полегоньку, не торопясь
да богу помолясь - смотришь, ан одной ногой ты уж и в капище! В капище-то,
с самой постройки его, никто не заглядывал; а ты взял да и заглянул... И
за то бога благодари.
Делать нечего, пришлось и на этом помириться. Ежели нельзя "по
возможности", так "хоть что-нибудь" старайся урвать, и на том спасибо
скажи. Так либерал и поступил, и вскоре так свыкся с своим новым
положением, что сам дивился, как он был так глуп, полагая, что возможны
какие-нибудь иные пределы. И уподобления всякие на подмогу к нему явились.
И пшеничное, мол, зерно не сразу плод дает, а также поцеремонится. Сперва
надо его в землю посадить, потом ожидать, покуда в нем произойдет процесс
разложения, потом оно даст росток, который прозябнет, в трубку пойдет,
восколосится и т.д. Вот через сколько волшебств должно перейти зерно
прежде, нежели даст плод сторицею! Так же и тут, в погоне за идеалами.
Посадил в землю "хоть что-нибудь" - сиди и жди.
И точно: посадил либерал в землю "хоть что-нибудь" - сидит и ждет.
Только ждет-пождет, а не прозябает "хоть что-нибудь" и вся недолга. На
камень оно, что ли, попало или в навозе сопрело - поди, разбирай!
- Что за причина такая? - бормотал либерал в великом смущении.
- Та самая причина и есть, что загребаешь ты чересчур широко, -
отвечали сведущие люди. - А народ у нас между тем слабый, расподлеющий. Ты
к нему с добром, а он норовит тебя же в ложке утопить. Большую надо
сноровку иметь, чтобы с этим народом в чистоте себя сохранить!
- Помилуйте! что уж теперь о чистоте говорить! С каким я запасом-то в
путь вышел, а кончил тем, что весь его по дороге растерял. Сперва "по
возможности" действовал, потом на "хоть что-нибудь" съехал - неужто можно
и еще дальше под гору идти?
- Разумеется, можно. Не хочешь ли, например, "применительно к
подлости"?
- Как так?
- Очень просто. Ты говоришь, что принес нам идеалы, а мы говорим:
"Прекрасно; только ежели ты хочешь, чтобы мы восчувствовали, то действуй
применительно".
- Ну?
- Значит, идеалами-то не превозносись, а по нашему масштабу их сократи,
да применительно и действуй. А потом, может быть, и мы, коли пользу
увидим... Мы, брат, тоже травленые волки, прожектеров-то видели! Намеднись
генерал Крокодилов вот этак же к нам отъявился: "Господа, говорит, мой
идеал - кутузка! пожалуйте!" Мы сдуру-то поверили, а теперь и сидим у него
под ключом.
Крепко задумался либерал, услышав эти слова. И без того от
первоначальных его идеалов только одни ярлыки остались, а тут еще подлость
прямую для них прописывают! Ведь этак, пожалуй, не успеешь оглянуться, как
и сам в подлецах очутишься. Господи! вразуми!
А сведущие люди, видя его задумчивость, с своей стороны, стали его
понуждать. "Коли ты, либерал, заварил кашу, так уж не мудри, вари до
конца! Ты нас взбудоражил, ты же нас и ублаготвори... действуй!"
И стал он действовать. И все применительно к подлости. Попробует
иногда, грешным делом, в сторону улизнуть; а сведущий человек сейчас его
за рукав: "Куда, либерал, глаза скосил? гляди прямо!"
Таким образом шли дни за днями, а за ними шло вперед и дело преуспеяния
"применительно к подлости". Идеалов и в помине уж не было - одна мразь
осталась - а либерал все-таки не унывал. "Что ж такое, что я свои идеалы
по уши в подлости завязил? Зато я сам, яко столп, невредим стою! Сегодня я
в грязи валяюсь, а завтра выглянет солнышко, обсушит грязь - я и опять
молодец-молодцом!" А сведущие люди слушали эти его похвальбы и
поддакивали: "Именно так!"
И вот, шел он однажды по улице с своим приятелем, по обыкновению, об
идеалах калякал и свою мудрость на чем свет превозносил. Как вдруг он
почувствовал, словно бы на щеку ему несколько брызгов пало. Откуда? с
чего? Взглянул либерал наверх: не дождик ли, мол? Однако видит, что в небе
ни облака, и солнышко, как угорелое, на зените играет. Ветерок хоть и
подувает, но так как помои из окон выливать не указано, то и на эту
операцию подозрение положить нельзя.
- Что за чудо! - говорит приятелю либерал, - дождя нет, помоев нет, а у
меня на щеку брызги летят!
- А видишь, вон за углом некоторый человек притаился, - ответил
приятель, - это его дело! плюнуть ему на тебя за твои либеральные дела
захотелось, а в глаза сделать это смелости не хватает. Вот он,
"применительно к подлости", из-за угла и плюнул; а на тебя ветром брызги
нанесло.
О толерантности и либеральности.
Если коротко, то
Индус, Майори, Мусульманин и Австралиец нашли на австралийском пляже бутылку с Джинном. Тот пообещал исполнить четыре желания. Майори попросил флот кораблей, чтобы увезти свой народ в родную НЗ.Индус попросил множество самолетов, чтобы увезти своих соплеменников в родную Индию, Мусульманин тысячи верблюдов, чтобы увезти своих единоверцев из этой страны безбожников.
Австралией глядя на то, как все массово отчаливают попросил холодного пива - Большего мне и не нужно.
An Indian, a Maori, a Muslim and an Australian were walking along an Australian beach when the Maori stumbled over a bottle in the sand.
He picked up the bottle, rubbed the sand off it, and ......... a Genie appeared !
"I can only grant four wishes !" the Genie said. "Since there are four of you, you may have one wish apiece !"
Pointing to the Maori, he said, "Since you found the bottle, you may have the first wish."
The Maori thought for a moment, then said, "I wish for a fleet of ships so that I can gather all my people and take them back to our homeland of Aotearoa."
Poof! It was done! Thousands of ships appeared on the skyline.
The Indian said, "I wish for enough aircraft to take all fellow Indians back to our homeland !"
Poof! It was done! Row after row of aircraft filled the sky.
The Muslim said, "I wish for a hundred thousand camels to take all of my people away from this horrible country infested with infidels
so we can live in peace in Muslim countries and serve the Prophet Allah."
Poof! It was done! A hundred thousand camels suddenly appeared on the beach.
Turning to the Australian, the Genie asked, "And what is your wish ?"
The Aussie watched as the loaded aircraft began moving toward the runway, then looked out to sea and watched the loaded ships sailing out into the sunset,
then he looked at all of the Muslims getting on top of the camels and riding off.
He said, "Look mate, just give me a cold beer. It really doesn't get any better than this !"
Бородино-2015. Ещё раз о причитаниях «путинвсёслильщиков»
Александр Роджерс
Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? На зимние квартиры?
Не смеют что ли командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?»
Михаил Юрьевич Лермонтов, «Бородино»
Двести лет прошло, но почти ничего не изменилось. Всё также ворчат «старики», не обладая специфическими знаниями, не владея всей полнотой информации, зато требуя мгновенной победы.
Им не важно, что военный бюджет США в десять раз больше российского, им не важно соотношение сил РФ-НАТО. Они не знают, сколько у США крылатых ракет, их дальность, скорость и прочие ТТХ. Они не знают, сколько американских ядерных боеголовок прорвёт оборону России в случае реализации стратегии Гарантированного Взаимного Уничтожения (ГВУ), и сколько людей выживет после этого. Они не думают о последствиях. Им просто хочется «бахнуть» (точно так же, как некоторым престарелым американским сенаторам, впавшим в маразм).
Что было бы, если бы Кутузов, приняв командование войсками, последовал бы рекомендациям некоторых горячих голов и сразу дал генеральное сражение?
Во-первых, численность российских армий под командованием Багратиона и Барклая-де-Толли и по отдельности, и даже вместе была значительно ниже численности армии Наполеона. И Кутузов несколько месяцев тянул, формируя и подтягивая резервы.
Во-вторых, как летучие отряды Дениса Давыдова, так и народное партизанское движение всё это время ослабляли французскую армию, уничтожая личный состав, деморализуя, срывая работу фуражиров и прерывая линии снабжения.
В результате к моменту сражения у Бородино русская армия подошла заметно укреплённой, а французская – значительно ослабленной.
Несмотря на это, генеральное сражение не дало решающего результата. Фактически результатом сражения стала ничья. И «Москва, спалённая пожаром, французу отдана».
А дальше? Дальше русские достаточно быстро сумели набрать новые полки и восстановить численность армии, а Наполеон, запертый в Москве, получил прерванные линии коммуникаций и голодающую армию.
Что было бы, если бы Бородино состоялось на несколько месяцев позже? Русские победили бы с гораздо меньшими потерями, потому что французов кроме партизан потрепал бы ещё и генерал Мороз. Но Кутузову в спину плевали и давили сотни тогдашних «кутузовслил», требовавших немедленной победы.
Думаете, кто-то из них покаялся после победы Кутузова и изгнания Наполеона за пределы России? Нет, они и дальше были недовольны тем, что «Москву не удержали».
Так и сейчас. Какие мы видим изменения в мировых раскладах за последний год?
1. Киевский режим на грани дефолта. Всё большая часть населения разочарована крахом евроиллюзий, недовольна нищетой, бежит от мобилизации. А сам режим балансирует на грани дефолта.
2. Референдум в Греции поставил под угрозу всю европейскую банковско-финансовую систему, и теперь ЕС, мягко говоря, не до Украины.
Да и мнение европейцев относительно России и санкций в её адрес за этот год существенно поменялось – многие итальянские и немецкие компании открыто игнорируют санкции, продавая свою продукцию в Россию.
3. Значительно усилено сотрудничество в рамках БРИКС, ШОС и ОДКБ. Только на одном Петербургском экономическом форуме было заключено договоров с Китаем ориентировочно на триллион долларов.
4. В США дозревает очередной фондовый пузырь, по своим характеристикам грозящий превзойти Великую Депрессию, что я на днях проиллюстрировал свежими графиками последнего отчёта Нью-йоркской фондовой биржи (NYSE). Этот суперкризис грозит похоронить не только гегемонию США, но и само существование этого государства. И время в этом процессе играет на Россию.
5. Россия снизила количество US Treasuries в своих запасах почти в два раза, со 116 до 66 миллиардов долларов.
6. «Кризис» в Китае. Объём этого «кризиса» оценивается примерно в 2,2 триллиона долларов. Однако комментаторы как-то забывают, что только одних US Treasuries в запасах Китая на сумму более 1,3 триллиона долларов. В целом же ЗВР Китая составляют практически 4 триллиона долларов. И они могут легко «залить» этот кризис ликвидностью, в нужный момент выкупив хоть все падающие акции (и, по логике вещей, им выгоднее подождать, пока цена ещё упадёт).
Подобным образом поступило правительство Российской Федерации весной прошлого года, скупив существенное количество акций госкорпораций и сэкономив за счёт паники свыше 20 миллиардов долларов.
И тут возникает вопрос: а что, если для погашения «кризиса» правительство Китая сбросит где-то триллион трэжерис? Как это отразится на американской экономике?
В целом Россия сосредотачивается и усиливается, а США теряют позиции и ослабевают. Скоро у них ещё и выборы между очередным Бушем и очередной Клинтоншей. Время, ребята, на нашей стороне. Не торопите Кутузова.
В Москве могут ввести ограничение на количество автомобилей в отдельной семье. Об этом, как сообщает телеканал RT, заявил глава столичного департамента природопользования и охраны окружающей среды Антон Кульбачевский.
«Вводить такие жесткие ограничения рано, они могут вызвать социальную нестабильность, ведь автомобилисты очень негативно относятся к любым ограничениям. Подобные меры нужно принимать постепенно и аккуратно, изучив общественное мнение. Но я не исключаю, что когда-то мы и до этого дойдем», — сказал глава департамента.
Кроме того, Кульбачевский сослался на опыт зарубежных коллег и подчеркнул, что в других странах запрещено покупать автомобиль, если нет места для его стоянки. Однако, по его словам, в Москве такое нововведение не планируется.
Готов платить за стоянку 50-100 руб/сут в зависимости от удаленности. Больше это не стоит. Небоскребы по 500-700К с гуляющими на сквозь ветрами даже "сравнительно честным отьемом денег у насаеления" не назовешь, не прикрытый грабеж и вымогательство. В остальных случаях выгоднее КАСКО.
